СТИХИ О РАССТРЕЛЯННОЙ ЮНОСТИ
Ты видел раненых в белых доспехах,
С глазами, полными яда,
Тех, кто не мог ни уйти, ни уехать
Из сверхкромешного ада?
Ты видел блеснувшую на откосе
Игрушку в руках малыша,
Ту, что не выронил он, не бросил,
Делая к смерти шаг?
Ты видел старуху с седою гривой,
К небу воздевшую руки,
Когда она за минуту до взрыва
Билась над мертвым внуком?
Ты видел мать с обезумевшим ликом?
Состав уносил ребенка,
Когда от ее неслышного крика
Лопались перепонки?..
Умри! Но не дай растерзать планету,
Чтоб не увидеть это!
|
* * *
На Восток, на Восток потекли эшелоны,
Преграждали пути им скелеты вагонов,
Груды трупов на шпалах и домашняя утварь...
Залпом вдруг оборвалось четвёртое утро...
...........................................................................
Мы вдыхали тот воздух,
Огнем опалённый,
Мы валили, как дым,
Из горящих вагонов,
И на нас, беззащитных
Под небом открытым,
Налетали грозой "мессершмитты".
Убирались стервятники сытые -
Засыпали мы рядом с убитыми.
И от горя ли, от усталости.
Страха не было,
Не было жалости,
Лишь глаза раскрыты от ужаса,
Когда свастика коршуном кружится,
И когда заставляет глохнуть
Танков вражеских лязг и грохот...
"Бросит, бросит, бросит", -
Девочка смотрит вверх:
Мессер опять косит -
Всех, всех, всех!
Укрылась под шляпкой подсолнушка -
Кубанского солнышка,
Прижалась к Земле-матушке:
"Не выдай! Побудь рядышком!.."
Беспощадное солнце
И враждебное небо,
В кружке высохло донце,
И ни корочки хлеба...
Где там передовая?
Донесли б только ноги.
Ни конца и ни края
Этой страшной дороге.
Смерть затеяла в прятки,
Будто вымерли хаты,
Наступает на пятки
Немец проклятый...
Пить!
Хотя бы смочить только губы.
Пить!
Как много горячего, злого солнца,
Как жжёт оно безжалостно, насмерть.
Пить!
Глоток воды - это высшее счастье...
Пить!
А во рту раскалённом
Перекатывается, шурша, песок.
Пить!
Дайте, дайте один глоток
Пить!
Белое-белое небо расколоться готово
От жары и безводья.
Поголубело бы небо хоть бы -
Прижаться тогда к нему можно губами
И пить
Большими, морозящими душу глотками.
Пить!
Хотя бы катились слёзы
И в уголках бы рта терялись:
Солёно-горькие, всё же
Это какая-то влага...
Пить! фронт почти уже рядом...
Шаг...
Ещё хоть полшага...
........................................................
Мне скажут, что я не знаю,
Что такое "передовая".
Может быть, вы правы,
Может, не знаю точно,
Но твёрдо уверена -
Передовая - вот что:
Это - глоток воды,
Оторванный от коричневых губ солдата
И мне для спасения отданный.
Это - горячий, пропахший дымом суп
В солдатской миске зелёной,
Чудом каким-то сюда для меня
Сквозь огонь пронесённый.
Это - серые жёсткие лица,
Застывшие в немом напряжении,
Это, когда каждый костьми ложиться
И останавливает вражьих танков движение...
Мой земной, горячий, дочерний поклон им,
Державшим в сорок втором
У Белой реки
Оборону!..
..................................................
Снаряды заставили многих
Остаться навечно в пыли...
В балке, у самой дороги,
Нас, полумёртвых нашли.
Сокрыв на подворье, в подвале,
От взглядов недобрых вдали,
Женщины нас врачевали,
Прятали и берегли...
...Лижет кровавое пламя
Стены окрестных домов.
С лязгом сомкнулись над нами
Чёрные цепи оков.
Рыщет, свирепствует "Зондер" -
Алчущий крови палач.
Слышен в немолкнущем стоне
Детский отчаянный плач...
..................................................
Чёрными тенями в сумрак свинцовый
Мрачной грядой удаляются дни.
Глухо хохочут глазастые совы
Вслед уходящим: "Дер-жи! До-го-ни!"
Робко втянулись головы в плечи,
Как под внезапным ударом бича...
Страх и страданье - удел человечий.
И тени уходят... Тени молчат ...
..................................................
Страшно! Усталую душу
Гложет немая тоска.
В эту январскую стужу
Чувствую: гибель близка.
Смерть ненавистная рядом,
Бродит у самых дверей!
Где-то гремит канонада:
НАШИ! Вернитесь скорей!
Страшно погибнуть в шестнадцать,
Местью и гневом горя.
Больно с тобой расставаться,
Горькая юность моя.
Часто сжимаются пальцы
В маленький жёсткий кулак
В миг, когда бедных страдальцев
Бьёт торжествующий враг.
Часто в бессонные ночи
В мраке сырого жилья
Видят усталые очи
Башни родного Кремля.
|
* * *
Чу! В поднебесье высоком
Грозный послышался гул:
Вестник крылатый с Востока
Радость и жизнь нам вернул,
Не уползёшь от возмездья,
Близок конец твой, палач:
В небе лазурном созвездья
Окрасились в яркий кумач!
..............................................
По-под крышами, по-за хатами
Ожидания упрятаны,
Но расплющены вчера ещё
Сто приказов угрожающих...
В эту памятную очередь
Встали матери и дочери.
В бесконечность время тянется -
Кто умрёт, а кто останется?
Все, кто с виду ненадёжные,
В списки-кладбища уложены... |
* * *
За окошком маячит каска -
Шаг вперёд и обратно - шаг...
Еле слышно, будто с опаской,
Карандашик снует спеша:
Выплывает любимая сказка
Из-под кончика карандаша.
Пусть в ослепшее это оконце
И снега метут, и дожди -
Под рукой - в ослепительном солнце -
К Царь-Салтану плывут ладьи!
Карандашик не спит, отточенный,
По бумаге скользит, шурша,
Смотрит девочка, озабоченно,
От волненья едва дыша:
Ходит немец, как в собственной вотчине -
Шаг вперёд, и обратно - шаг...
Коченели от горя яблоньки,
День глаза раскрывал с трудом -
Плыли Пушкинские кораблики,
Как спасение, - в каждый дом! |
* * *
Станицу врагу
Не закрыть на засов.
Не спят партизаны
В недрах лесов.
Чуткое ухо,
Нацеленный глаз -
Дебри надёжно
Спрятали вас.
Белые веки
Подымет рассвет:
Кто-то здесь рыскал -
Ищи его след!..
Пусто и голо -
Кричи - не кричи.
Слышен лишь голос -
Залпы в ночи.
МЕСТЬ и РАСПЛАТА -
Ваши мандаты,
НЕУЛОВИМОСТЬ -
Верный пароль...
Насторожённые,
Слушают хаты -
Теплеет надежда,
Смиряется боль.
|
* * *
Ударом приклада
Ветхую дверь
Кто-то рушит -
Глазами фашиста
Смотрит смерть
Прямо в душу...
Чёрное дуло
Пошарило миг
Взглядом быстрым -
Лающий окрик:
"Хальт, Старик!.." -
Будто выстрел...
Мама больная
В тёмном углу,
На камне твёрдом.
"Дети!.. - в горячечном
Шепчет пылу, -
Умрите гордо!.."
Тщетно сверкнули
Глаза отца
Жаждой мести...
Щёлкнул затвором
В углу полицай:
"Старуху прикончим на месте!"
Босую, с растрёпанной шапкой волос,
С лицом, постаревшим от горя, без слёз,
В холод, когда даже пень леденел,
Юность вели на расстрел...
|
* * *
Снова на выручку близился фронт.
Залпы слились в оглушительный гуд,
Знаменем русских зардел горизонт -
Глазам не поверила: НАШИ ИДУТ!
"Наши!" - рванулась, не чувствуя ног,
Это не залпы, а сердце гудит.
Сзади - взведённый фашистом курок.
Свет и свобода, и жизнь - впереди.
Только б её не настигли в пути
Пули, летящие вслед.
Почти не ступая, птицей летит...
Тело бессильное рухнуло в снег!
Бойцы наклонились над телом у рва -
Глаза широко раскрыты.
Думали - дышит - значит жива,
А Юность была УБИТА! |
* * *
Переживших ужасы эти
Жгла позором строка в анкете,
Как в предательстве аттестация,
Как проклятие: "Был в оккупации".
Говорили: "Отсиделись дома вы..."
Упрекали в том, что мы живые,
Что не все мы были Ули Громовы,
И не все Олеги Кошевые...
* * *
Ночь притаилась за окном.
Заглянет сыщиком луна.
Опять ты стынешь у окна,
Чужая в городе родном.
В горящих пламенем глазах
Не гнев, не злоба и не страх.
В них нестерпимой муки яд.
И бесконечной бездны ад:
Как страшен их угрюмый взгляд!
Какой тоской они горят!..
Но чу! Одно знакомо мне:
Лишь взор погас, и на челе?
Я узнаю, (как не узнать!)
Холодной гордости печать... |
ГОД 1943-й
...Взвыл призывно гудок и замер.
Отступают, как немцы, ночи.
Мы сдаём свой первый экзамен
На высокое званье - "РАБОЧИЙ".
"Жмем", как взрослые, по две смены.
Передышки, крепись, не проси!
Если снег - в снегу по колено.
Если дождь - по колено в грязи.
Утро. Холод суставы сводит.
Дразнит снег аппетитным хрустом,
А силёнки уже на исходе,
А в желудке, как в яме, пусто...
Встала черноглазая
до зари,
Темень непролазная -
хоть умри!
Голова - колодою,
Тянет спать.
Да плита холодная -
ей - кровать.
Стёганка мазутная -
ей - постель,
В ней уходит, кутаясь,
в дождь, в метель...
.......................................
Не мои ль, деревья, думушки
Этой ночью к вам слетели,
Что, от горя цепенея,
Вы до утра поседели!
Не моя ль тоска глубокая,
Не разгадана, не понята,
Разлилась смертельной бледностью
По лицу земли и по небу?
Не моя ль обида лютая
Поднялась в колючем инее,
Что, замолкнув, ощетинились
Проводов тугие линии?
И сквозь бледность робко светится
Не моя ль улыбка редкая:
Еле-еле уловимая -
Чуть проглянула - и нет её!
Вереницей застыли
В депо паровозы,
Будто их приварили
К рельсам злые морозы.
А за тем горизонтом
Снова полчища лезут,
Там, на линии фронта,
Вы нужны дозарезу.
И громадам умершим
(Без поз и без слов!),
Мы сердец не окрепших
Отдавали тепло.
И любой из подростков
Прямо с ходу готов
На ожившей машине
Мчаться в пекло боев,
Только скрыт этот пламень
Под вечной угрюмостью,
Как нетленная память
О расстрелянной юности...
|
* * *
Говорили: "В огонь и в воду..."
Раньше верилось, да не слишком.
Отчего же в метель, в непогоду
Днем и ночью в депо мальчишки?
Оттого, что в ремонтных стойлах,
Задыхаясь, теряя силы,
Так тревожно, так беспокойно
Умирают локомотивы.
На телах, запотевших, жарких,
Фронтовые зияют раны.
Мы их лечим электросваркой,
Оставляя горячие шрамы...
Говорят: "Не единым хлебом...",
"Душ родство...", "Вырастают крылья..." -
Только здесь, под деповским небом,
Это мы на себе ощутили! |
Якову Яковлевичу Яковлеву -
мастеру паровозного депо
станции Белореченская
Северо-Кавказской железной дороги
СТАРЫЙ МАСТЕР
Старый мастер был совсем не старый:
Над бровями дума залегла,
Взгляд глубокий, мудрый и усталый,
Да бескровны губы добела.
Строгий мастер был совсем не строгий -
Иногда в насупленных чертах,
Скромная, заметная немногим,
Робко проступала доброта.
И хотя к девчонкам и мальчишкам
Был суров, бранился сгоряча -
Наших душ, натруженных, ледышки
Таяли в невидимых лучах... |
* * *
В маленькой потрёпанной теплушке,
Где светильник-гильза на столе,
У "буржуйки" рукавицы сушим,
В извести, мазуте и земле.
Говорим вполголоса о многом -
"Отмахали" смену под дождём -
И свою железную дорогу
Ласково "Железкою" зовём.
Всё ещё у нас не состоялось,
Всё ещё на подступах, в пути.
Пройдена незначащая шалость,
Остальное будет впереди...
Раньше всех по звонкой магистрали
Жорка поведёт локомотив.
Покорит немыслимые дали,
Все рекорды мира перекрыв.
Выпадет учить юнцов "незрячих"
Лёшке - непоседе-сорванцу,
А сейчас в башке его горячей
Зреет план сбежать на фронт к отцу.
Машенька шальную пулю встретит,
Как солдат, в бою, лицом вперёд,
Так и не узнав, что на планете
Утро Дня Победы настаёт...
Пусть гудком зовущим, паровозным
Этот день растает вдалеке -
Прозвенит он рано или поздно
В наших судьбах, в песенной строке!
|
* * *
Из горячих развалин,
Груды щебня и стали
Раньше раннего срока
Корпуса вырастали.
Было мастеру Гришину
Отчего волноваться:
Самой маленькой - Анке -
Неполных тринадцать,
Самой старшей - Марии -
Восемнадцатый год -
Вот какая бригада -
"Ненадёжный народ".
Обрывают им руки
Носилки с раствором,
Но работают быстро,
Работают споро.
В синяках и мозолях
Задубели ладони,
Но никто из девчонок
Не хнычет, не стонет.
Он бы рад окружить их
Заботой отцовской,
Да на камне нет камня
От зданий деповских.
Он бы рад подтолкнуть им
Вагонетку с замесом,
Да оставил он... руки
В бою под Одессой...
|
|
Ответ редакции
ВЫ О ЛЮБВИ СПРАШИВАЕТЕ...
Роюсь в осколках памяти,
Они то блестят, то колются:
Вы о любви спрашиваете,
А я краснею, как школьница.
Вы о любви спрашиваете...
А это не рассказать ли:
Девчонке скоро семнадцать,
А у нее нет платья,
На руках ее хрупких и тонких
Пухнет семья с голодухи,
Несет на плечах девчонка
Всю тяжесть и боль разрухи.
Вы о любви спрашиваете,
А она повязалась тряпицей,
Шагает в депо по шпалам,
И кто разберет, что там,
Снег или слезы в ресницах?
Двенадцать шагать километров,
Девчонка в пути промокла.
Дохнуло холодным ветром -
Пальцы звенят, как стекла.
Вы о любви спрашиваете,
А девчонка вторые сутки
Во рту не имела росинки -
Щеки покрылись мелом,
А губы - синькой.
Любовь юная,
Любовь нежная,
А девчонка грубая,
Постаревшая.
Пойдет ли Любовь в попутчицы? -
В белом она платьице,
В туфельках щеголяет,
А девчонка - "мазутница",
Девчонка - босая.
Все для нее "воздыхатели" -
Отъявленные бездельники.
Души у них темные,
А руки - беленькие.
Знала мальчишья бригада:
К такой не полезешь с шуткой -
Обдаст смоляным взглядом,
жутким.
Она появлялась - слетали
С голов мазутные кепки,
В горле вдруг застревали
Словечки солёно-крепкие.
Когда же она, суровая,
Шла к рабочему месту,
Ее провожали взглядами,
Бережно, как невесту.
Когда занималась "подсчетом"
К дому ведущих шпал,
Если провожал ее кто-то -
Месяц-рожок провожал,
Если обнимал ее кто-то -
Страх ночной обнимал,
Если целовал ее кто-то -
Лютый мороз целовал
(От тех поцелуев жгучих
До сих пор на щеках ее знаки!)
Если окликал ее кто-то -
Злобным лаем собаки...
Город - сплошная рана.
Душу терзают павшие,
В сердце комом НЕНАВИСТЬ,
А вы...
о ЛЮБВИ спрашиваете!
|
С РАБОТЫ (год 1943-й)
Спит деревня, как убитая.
Эй, откликнись, есть ли кто живой?
Стая деревенских псов, несытая,
Шлёт в ответ голодно-лютый вой.
Ночь деревню саваном укутала,
Звуки все зажала в кулаки...
В бездне я... Такая пустошь жуткая:
Ни тропы...
Ни дамбы...
Ни реки...
На весь мир одна иду, несмелая.
Что там?
Что там будет впереди?
Глухо так. И ночь застыла белая.
Мутным оком холодно глядит.
Что тебе я, ночь, плохого сделала?
Разомкни объятья! Отпусти!
Дай дойти до неродной околицы,
Отыскать домишко неродной.
Там, вдвоём с проклятою бессонницей,
Мама... Мама ждёт меня домой.
Страх сплетает ей виденья дикие,
Сердце будто судорогой свело...
Отпусти же, ночь молочноликая!
Ночь молчит...
Ни зги...
Белым-бело...
|
ЗИМА 1944-го
Слёзы ль из камня сочатся и катятся,
Дробно швыряя в лицо?
Ты прикорнула в изношенном платьице,
Холодом взята в кольцо.
Дом ли родной это нам, подворотня ли,
С грозно нависшей стеной?
Дразнит в развалинах нас оборотнями
Ветра протяжного вой.
Глухо вздыхает ночь-бедолага,
Звёзды-глаза погасив,
Треплет ей волосы ветер-бродяга,
Муторно, хоть голоси!
Телом прикроешь тетрадку-подруженьку:
Каплет под сводом камней...
Мутным рассветом ли, ночью ли вьюжною
Жалуясь тайно лишь ей...
Утром незрячим, дорогой морозною
Будет уже недосуг:
Ждет, задыхаясь, депо паровозное
Наших натруженных рук...
|
* * *
Задыхаясь, клубится,
Весь в дыму окаём -
Никуда не укрыться
Под прицельным огнем,
Но приказ без инструкций
Удивительно прост:
До своих дотянуться,
Проскочив через мост.
Лишь суровое "НАДО!" -
Под огнём навесным
Пролетает бригада
Через пламень и дым, -
Кочегар из Болграда,
Машинист из Баку,
И помощник с Кубани -
Кто контужен, кто ранен -
Все на том берегу!
Оглушительный скрежет
И пронзительный вой,
Мессершмитты всё те же -
Тучей над головой,
Но - суровое "НАДО!" -
И сквозь грохот и свист
Снова мчится бригада -
Кочегар из Болграда,
Из Баку машинист,
И помощник с Кубани,
Из глухого села,
Что спалили фашисты
В сорок третьем дотла...
Так вот в самом начале,
На дорогах войны,
Мы нутром познавали
То, чем люди сильны!
|
КОЧЕГАР
"А что кочегар?
Видали такого:
Ловок, не стар,
Не полезет за словом..."
Если таким
Ты его представляешь,
Значит, о нем
Ничего ты не знаешь.
Топочный жар,
Добела раскаленный,
Он грудью встречает,
Незащищенной.
Простое орудье -
Лопата, шуровка,
Но сам кочегар -
Мастерство и сноровка.
Живая, мужская,
Упругая сила,
Что все перегрузки
Легко выносила.
Глаза заливает
Прилипчивым потом -
Лопата мелькает:
Работа, работа...
Его "зажигалкой"*
Едва не задело -
Поймал и отбросил,
И - снова за дело!
Нависли крестами
Над ним самолёты -
Колдует парами:
Работа, работа...
Он твёрдо стоит
У шуровочной дверцы,
С открытыми настежь
Улыбкой и сердцем.
И пусть он покуда
Тебе неизвестен,
О нем ещё сложат
Крылатую песню!
--------------
* "Зажигалка" - так называли зажигательную бомбу.
|
* * *
"210-05" гонит пар у колонки,
Машет Колька Муштай
Белым чубом девчонке...
Я бегу через рельсы
К другим паровозам,
А к глазам подступают
Запоздалые слёзы...
..................................
Бесновался огонь,
И жесток, и неистов,
И пробита навылет
Грудь машиниста,
Но, сознанье теряя,
Слившись насмерть с металлом,
Он сжимал рукоятку,
Так, что кровь проступала.
И состав пересек огневую засаду
На разъезде с хорошим
Названьем "Отрада"...
И звенит во мне песней
Легенда живая
О седом комсомольце,
О Кольке Муштае.
И о том, что вернулся,
Что жив и здоров
Затерявшийся без вести
Фёдор Фролов.
У него - бригадира
Ремонтной бригады -
В самом сердце осколок -
"Итог" Сталинграда...
И о том, что живёт
В нашей Тяговой Части
Беспримерно большое
И трудное счастье -
Счастье Жаркой Работы,
Счастье Верного Братства,
Счастье Юным душою
До конца оставаться!
Здесь, в депо паровозном,
Нас навеки сплотила
Богатырская воля,
Богатырская сила,
Человека, чье сердце
Больше собственной жизни
Любит Честь и Свободу,
И Славу Отчизны!
Мы его почитаем
Былинным героем,
А зовут его люди -
Степаном Гурою!
|
БАЛЛАДА О ПАРОВОЗЕ
И РЫЖЕМ МАЛЬЧИШКЕ
Как больной, обессилев, дышал паровоз:
Он из пекла кромешного раненых вез,
Он летел сквозь завесу огня, -
Как он вырвался трудно понять.
Но на рельсах, едва не сползая с колес,
Как больной, обессилев дышал паровоз.
Машинист положил на машину ладонь:
"Не гаси, понимаешь, дружище, огонь.
Там ребята, собою село заслоня,
Ожидают к закату меня.
Не гаси свой огонь, потерпи, продержись!
Там, на сопке, на карту поставлена жизнь!"
Ярко-рыжий мальчишка, не кормлен и бос,
Во все очи смотрел на больной паровоз,
Как постукивал мастер колеса, как врач...
Неисправен, хоть плачь!
И в лазурных, как небо, мальчишьих глазах
То надежда светилась, то страх...
Старый мастер устало глазами повел
И, махнувши рукой, отошел:
"Не поможет бедняге, - сказал, - ничего,
Только б влезть в раскаленное брюхо его
И исправить бы в топке завал...
Я таких смельчаков не знавал..."
И тогда, мешковиной лицо обвязав,
Никого не спросив, ничего не сказав
И богам никаким не молясь,
Влез мальчишка в горячую пасть!
Стали лица ребячьи белее, чем мел.
Даже ахнуть никто не успел...
Через час паровоз, набирая разгон,
Нес погибель врагу на другой перегон.
От смущения морщил веснушчатый нос
Мальчик с огненно-рыжей охапкой волос...
Так и врезался в память мою навсегда
Хлопец этот по имени МАЙ-БОРОДА! |
|
* * *
Паровозик маневровый,
Маневровый паровоз!
Сколько раз порой суровой
Ты меня в кабине вез!
Сколько раз меня - девчонку -
В непогоду согревал,
Осторожно, как ребенка,
На плечах своих качал!
Зная, как невыносимо
Ношу тяжкую нести,
Ты, всегда бегущий мимо,
Притормаживал в пути.
Брал (совсем не по закону!)
Краски, лесенку, меня,
От путейцев возмущенных
Гулким паром заслоня...
.................................
Бесконечной, бирюзовой,
Время речкой пронеслось...
В трудный день я слышу снова,
Паровозик маневровый,
Мерный стук твоих колес...
|
ПАРОВОЗ СЕРИИ "ОВ"
Ты снова под парами,
Трудяга безотказный,
Каким пришёл ты в "стойло",
Не перескажешь сразу:
Облезший, закопчённый,
С больными тормозами,
С ослепшими под взрывами
Фарами-глазами,
С колосниками, намертво
Задраившими топку,
С гудком, таким знакомым -
То озорным, то робким,
С трубою, перекошенной,
Уродливой и длинной,
Со старенькой, изношенной,
Отжившею машиной...
Пробоины и вмятины -
Живого нет местечка!
Ты и такой понятен нам
И дорог нам, "Овечка"!*
В твоей груди железной
Живое дышит пламя,
стремительный и резвый,
Ты снова под парами!
__________________
* Маленькие паровозики серии "ОВ" ласково называли "Овечкой".
|
БЫЛЬ
К нам по выжженному полю,
Словно крылья распустив,
Мчит (из Будущего что ли?!)
Голубой локомотив.
Смотрим мы оторопело -
Ни дыминки от котла!
Машинист в перчатках белых
Встал у правого крыла.
Мы не двигались, покуда
Занимал он третий путь:
Всё боялись, как бы чудо
Голубое не спугнуть.
Лёшка, Женька, Анка. Юра -
Торопились, кто как мог,
И потрогать арматуру,
И попробовать свисток.
И, красивый, стройный, гибкий,
На восторг ответил наш
Одобряющей улыбкой
Молодёжный экипаж...
Он ушёл в сквозные дали,
Тот, кого и я, и ты
Долго-долго называли
"Паровозом из Мечты"...
|
* * *
Кисть моя, как молния -
Некогда вздохнуть -
Последнее напутствие:
Машины рвутся в путь.
По чёрной стенке тендера,
Через весь пролёт,
Пишу: "ВПЕРЁД, ЗА РОДИНУ!"
"ЗА СТАЛИНА, ВПЕРЁД!"
Краскою кровавою,
Росчерком одним:
"НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ!
МЫ ПОБЕДИМ!"
Эта резолюция,
Как маршрутный лист:
Без неё не тронется
В дорогу машинист,
Без неё не двинется
Оживший паровоз,
Что под свинцом смертельным
Работал на износ.
Эта резолюция,
Как воздух нам нужна:
С ней громим фашистов
Мы - и вся страна!
|
ВЕСЕННЕЕ
По садам, омытым росами,
Я шагаю налегке.
Все деревья в пене розовой
Или в белом молоке.
И во всё такое верится,
Что казалось мне вчера ещё,
Как надломленное деревце,
Безнадежно умирающим.
Словно почка нерасцветшая,
Радость в сердце ожила,
Потянулась к солнцу встречному
И тихонько расцвела... |
* * *
Хорошо, когда утро тебе улыбается,
Когда солнце дробится в бесчисленных лужах,
Хорошо, когда люди с тобою встречаются,
Говоря, что ты очень им нужен.
Хорошо, когда сердце седое оттаяло,
Когда лёд отчужденья поддался и тронулся...
И бежишь, не боясь оступиться нечаянно
На осколки, что бросило щедрое солнце... |
* * *
Обдувай меня, ветер неистовый!
Обдавай меня, солнце, жаром!
Всем смертям в наказанье выстою,
Не согнусь под любым ударом!
Это небо так бесконечно.
Облака эти так спокойны,
Тополя, мои братья вечные,
Так величественно достойны,
Этот воздух настолько тонок,
До того небывало прозрачен,
Льнёт к груди моей, как ребёнок,
Что не выдержу и... заплачу...
От чего-то большого, неясного,
От сознания, что дышу...
Полнота эта чувства прекрасного
Не подвластна карандашу!
|
* * *
Лети, паровоз!
Гуди, паровоз!
Нам страх от рожденья неведом.
Сквозь пламень и лёд,
И только вперёд,
Вперёд, к узловой - "ПОБЕДА"!
Пусть холод и зной,
Пусть ветер стеной,
И голод крадётся следом,
Пусть пули в лицо,
Теснее кольцо -
Прорвёмся к тебе, ПОБЕДА!
Пощады не ждём:
Смертельным дождем
Огонь притушило робкий.
Беснуйся, свинец,
Мы жаром сердец
Раздуем угасшую топку!
Лети, паровоз!
Гуди, паровоз!
Нам страх от рожденья неведом.
По склонам крутым,
Сквозь пламень и дым
Прорвёмся к тебе, ПОБЕДА!
|
* * *
Ещё дыханием весенним
Полны и мысли, и сердца,
Ещё не подошло мгновенье,
Испуг не исказил лица,
Ещё, спокойствием объяты,
Дремотно дышат в тишине
Младенцы в маминых объятьях
И видят бабочек во сне, -
А Тишина мгновенья нижет,
А горе с каждым мигом ближе...
Мир вздрогнул - рухнула лавина,
И раскололась Тишина,
И мать рывком прижала сына,
Слепого ужаса полна...
Как я хочу живой преградой
На рельсы Времени упасть,
Чтоб только радость,
Только радость
Дать человечеству во власть!..
А мир опять окутан дымом,
Опять вражда неотвратима,
И снова тлеющий костер
Чадит грядущему навстречу...
А сын... ладошки в мир простер
И сделал первый шаг
беспечно!..
|
* * *
С сыном тропкой серебристою
Продвигаюсь не спеша...
Ах! Какое небо чистое!
Как у мальчика душа.
Воздух с радостью ответною
Так и ластится к губам...
Ах! Какое солнце светлое!
Как у мальчика - судьба.
И, упав в сугробы белые,
Стали звуки не слышны...
Ах! Чего бы я не сделала
Ради этой тишины!..
|
